Крис Хеджес
Truthdig.com
Январь 13, 2013.
Клайв Гамильтон в книге “Реквием по видам: Почему мы не хотим знать правду о климатических переменах” говорит о необходимости признания того, что катастрофическое изменение климата фактически неизбежно. Такое признание требует во-первых интеллектуального знания, а во-вторых эмоционального знания. Первое достижимо. Второе, из-за страха, что те, кого мы любим, включая наших детей, почти наверняка обречены на нищету и страдания через несколько десятилетий, гораздо сложнее достигнуть. Принять на уровне чувств надвигающуюся беду, и понять, что властная элита не будет реагировать на разрушение экосистем, так же тяжело, как признать нашу собственную смерть. Самая отчаянная борьба, которая нам предстоит, – это признать ужасную правду — интеллектуально и эмоционально — и продолжать сопротивляться силам, разрушающим нас.
Человеческие особи, под предводительством белых европейцев и евро-американцев, 500-лет насиловали всю планету, завоевывая, грабя, эксплуатируя и пачкая землю—и убивая местные сообщества, которые стояли у них на пути. Но игра окончена. Технические и научные силы промышленной элиты, приведшие к беспрецедентной роскоши — и непревзойденной военно-экономической мощи — висят над нами как домоклов меч. Мания безудержного экономического расширения и эксплуатации стала проклятием, смертельным приговором. Но даже видя, как распадаются наши экологические и экономические системы, после самого жаркого лета в 48 штатах за 107 лет, у нас отсутствует эмоциональная и интеллектуальная смелость чтобы остановить глобальную машину капитализма. Мы привязали себя к фатальной машине, продолжающей перемалывать наше будущее, о чем свидетельствует отчет Национального комитета по оценке климатических изменений.
У сложных цивилизаций плохая наследственность – они разрушают себя. Антропологи Чарльз Л. Редман («Воздействие человека на древнюю окружающую среду») и Рональд Райт («Короткая история прогресса») анализируют хорошо известные характеристики, приводящие к системному коллапсу. На этот раз различие состоит в том, что вместе с нами разрушается и вся планета. После финального коллапса не останется более новых земель для эксплуатации, новых цивилизаций, подлежащих завоеванию, новых народов, подлежащих порабощению. Длительная борьба между человеческими особями и землей закончится тем, что выжившие особи получат горький урок о неуемной жадности и самолюбовании.
“Существует одна общая характеристика у всех прошлых цивилизаций, разрушивших кормящую их природу и расширившихся и размножившихся донельзя,” – сказал Райт, когда я позвонил ему домой в Британскую Колумбию, в Канаду. “ Они быстро коллапсируют после достижения периода наибольшего расцвета и величия. Эта характеристика справедлива для многих обществ, среди них римляне, древние майя и шумеры, проживавшие на территории южного Ирака. Существует и много других примеров, включающих и небольшой остров Пасхи. Именно то, что приводит к процветанию обществ на короткий период, в особенности новые способы эксплуатации природной среды, такие как изобретение орошения, ведут в длительной перспективе к катастрофе из-за непредвиденных обстоятельств. Это то, что я называю в своей книге «Короткая история прогресса», «ловушкой прогресса». Мы привели в действие индустриальную машину такой сложности и такого размаха, что не знаем теперь, как нам перейти на меньшее потребление или к устойчивым потребностям. Мы не смогли контролировать размеры человечества. Население выросло в три раза за мою жизнь. И проблема усугубляется за счет растущего разрыва между богатыми и бедными, концентрация богатства наверху, у тех, кому все мало. Число людей, находящихся сегодня в ужасающей нищете—около 2-х миллиардов—больше, чем все население Земли в начале 1900-х. Это нельзя назвать прогрессом.”
“Если мы будем продолжать отказываться рассматривать ситуацию и находить разумный выход, мы рано или поздно придем к большой катастрофе”, сказал Райт. “Если нам повезет, то она будет достаточно большой, чтобы разбудить все человечество, но не настолько, чтобы стереть его с лица Земли. Это лучшее, на что можно надеяться. Мы должны превзойти нашу эволюционную историю. Мы остаемся охотниками ледовой эпохи, несмотря на то, что побриты и в костюме. Мы не научились думать на длительную перспективу. Мы скорее сбросим мамонтов с обрыва, нежели сообразим, что, сохранив стадо, мы навсегда обеспечим себе и своим детям пропитание. Это тот переход, который должна сделать наша цивилизация. А мы этого не делаем.”
Райт, написавший роман-антиутопию “Научная любовь”, в котором рисует будущий мир, разрушенный человеческой глупостью, говорит о “глубоко укоренившихся политических и экономических интересах” и неспособности человеческого воображения как двух, наибольших препятствиях к радикальным переменам. Все, кто использует ископаемое топливо, кто поддерживает себя за счет формальной экономики, находятся в зоне большого риска.
«Современные капиталистические общества, — говорит Райт в своей книге “Краткая история Нового Мира,”- это отпрыски европейских пришельцев, насилующих и грабивших аборигенные культуры Америки с 16-го по 19-й век, и использовавших африканских рабов в качестве рабов, заменивших аборигенное население. Аборигенное население упало на 90 % из-за занесенной оспы и других болезней, отсутствовавших ранее в Америке. Испанцам не удалось завоевать ни одного местного сообщества до тех пор, пока последние не ослабли из-за оспы; фактически в первом сражении победили ацтеки. Если бы Европа не смогла овладеть золотом ацтеков и инков, она не смогла бы оккупировать эту землю и использовать высокую урожайность Нового мира для Европы, развитие индустриального общества в Европе пошло бы значительно медленнее. И Карл Маркс и Адам Смит оба хорошо понимали, что наплыв богатства из Америки сделал возможным Промышленную революцию и приход современного капитализма. Именно изнасилование Америки, по мнению Райта, запустило оргию европейского расширения на другие страны. Промышленная революция помогла европейцам создать более совершенную технологию вооружений, подчинить себе другие народы, и далее расширить свою экспансию.
“500 лет относительно легкого расширения и колонизации, постоянный захват новых земель, привели к современному капиталистическому мифу о бесконечном расширении,” говорит Райт. “Это идиотский миф. Мы живем на одной планете. Мы не можем оставить ее и уехать куда-то еще. Мы должны привести наши экономики и потребности в соответствие с естественными пределами. 500-летняя экспансия всем кажется нормальной. Мы поверили в то, что будем все время расширяться. Надо понять, что период расширения и процветания был аномалией. В истории такие периоды случались весьма редко, их больше не будет. Мы должны приспособить всю цивилизацию к новому существованию в условиях конечного мира. Но мы этого не делаем из-за слишком большого исторического багажа, мифических искажений истории и глубоко укоренившейся веры в то, что быть современным – значить иметь больше. Это то, что антропологи называют идеологической патологией, саморазрушительной верой, приводящей к коллапсу. Сообщества коллапсировали, потому что продолжали вести себя по-идиотски и не могли изменить свой образ мысли. То же происходит с нами.”
И по мере того, как коллапс становится ощутимым, мы, как и прошлые коллапсирующие сообщества, отступаем в то, что антропологи именуют “кризисными культами.” Бессилие, которое мы чувствуем перед лицом экологического и экономического хаоса, развяжет коллективные иллюзии, например, фундаменталистские верования в бога или богов, которые придут на землю, чтобы спасти нас.
“Коллапсирующие сообщества часто становятся жертвой веры в то, что если выполнять определенные ритуалы, все плохое уйдет,” – говорит Райт. “Есть много примеров в истории. В прошлом, эти кризисные культы возникали среди колонизируемого населения, эксплуатируемого и потерявшего контроль над своими жизнями. В этих ритуалах они видели способ вернуть прошлый мир, который казался раем. Они хотели возвратить прошлое. Кризисные культы широко распространились среди североамериканских индейцев в 19-м веке, когда бизоны и индейцы уничтожались из автоматических ружей. Индейцы верили: если они будут выполнять ритуалы наподобие Танца призраков, современный мир — с колючей проволокой, железными дорогами, белыми людьми и ружьями — исчезнет.”
“У всех нас один и тот же психологический багаж” — говорит Райт. “Мы не способны заниматься долгосрочным планированием и когда сталкиваемся с серьезной угрозой цепляемся за иррациональные иллюзии. Посмотрите на крайне правых, которые верят, что если убрать государство, возвратится рай 1950-х гг. Посмотрите на то, как мы соглашаемся с добычей остатков нефти и газа, хотя хорошо знаем, что углеродная экономика самоубийственна для наших детей и внуков. Результаты уже ощутимы. Когда мы дойдем до точки, при которой большие участки земли перестанут приносить урожай, мы столкнемся с ужасающим голодом и хаосом. Это нас ожидает, если мы не справимся с климатическими переменами.”
Если этот эксперимент по созданию достаточно разумных обезьян, способных позаботиться о своей собственной судьбе, закончится неудачей, природа пожмет плечами и скажет: «Ну что ж, было любопытно понаблюдать за обезьянами в моей лаборатории, но, по большому счету, это была плохая идея».
время одуванчика 